Kuhiston.com

Уже в отдаленные времена народы СССР, связывали тесные узы дружбы и сотрудничества, их сплачивала совместная борьба против угнетателей и завоевателей. Это в полной мере относится к узбекам, таджикам, туркменам, киргизам, казахам, каракалпакам и другим народам среднеазиатских республик. Исследование истории таджикского народа помогает понять истоки традиционных связей среднеазиатских народов. Особенно тесно связаны таджики и узбеки — народы, сложившиеся на общей этнической основе. Культурные сокровища таджикского народа были достоянием узбеков, равно как достижения узбекской культуры широко усваивались таджиками; характер материальной культуры, обычаи, народное искусство — все это родственно, порой неразличимо. Древнейшая, древняя, а во многом и средневековая исторая этих народов очень близка, а нередко и идентична, причем развивалась она на одной и той же территории. Тем не менее сложились два народа, ставшие теперь таджикской и узбекской социалистическими нациями. Вот почему изучение истории таджиков, их самобытного вклада в общую сокровищницу человеческой культуры неразрывно связано с изучением истории всех народов Средней Азии, с выявлением того, что их объединяло. На основе подобного изучения могут и должны быть раскрыты глубокие исторические корни братского сотрудничества среднеазиатских народов. Разумеется, история таджиков, как и всех среднеазиатских народов, связана с историей многих народов зарубежного Востока, прежде всего Индии, Пакистана, Афганистана, Ирана, арабских стран и ряда других. Мы, советские историки, высоко ценим исторически сложившиеся связи между народами Средней Азии и зарубежного Востока, объединяющие их в борьбе за мир и социальный прогресс. В трудах буржуазных ученых прошлое народов Востока, в том числе таджиков, предстает как бесконечная вереница войн и дворцовых переворотов, перемежающаяся рассказами о царях, правителях, военачальниках; эпизодически в ткань повествования вводятся факты истории культуры. Историческая закономерность при этом или вообще отвергается или трактуется с идеалистических позиций. Весь огромный материал по истории Средней Азии показывает тщетность усилий ряда буржуазных историков-эмигрантов представить историю среднеазиатских народов как лишенную классовых противоречий и классовой борьбы, рассматривать ее лишь как арену столкновений различных этнических образований и рас. Выдвигаются спекулятивные «теории» о преобладании тех или иных «чистых» рас, причем расы, вопреки всем данным науки, отождествляются с теми или иными народами. При этом игнорируется, что узбеки и таджики относятся к одному и тому же расовому типу — памиро-ферганскому. Попытки объяснить с расовых позиций историю Средней Азии (как, впрочем, и других стран) вредны и с научной точки зрения абсолютно несостоятельны. Истинно научная трактовка явлений социальной, экономической, политической и культурной жизни разных народов возможна лишь в свете марксистско-ленинского учения об истории общества. Механизм общественного развития был гениально вскрыт К- Марксом: «В общественном производстве своей жизни люди вступают в определенные, необходимые, от их воли не зависящие отношения — производственные отношения, которые соответствуют определенной ступени -развития их материальных производительных сил. Совокупность этих производственных отношений составляет экономическую структуру общества, реальный базис, на котором возвышается юридическая и политическая надстройка и которому соответствуют определенные формы общественного сознания. Способ производства материальной жизни обусловливает социальный, политический и духовный процессы жизни вообще. Не сознание людей определяет их бытие, а, наоборот, их общественное бытие определяет их сознание. На известной ступени своего развития материальные производительные силы общества приходят в противоречие с существующими производственными отношениями, или — что является только юридическим выражением последних — с отношениями собственности, внутри которых они до сих пор развивались. Из форм развития производительных сил эти отношения превращаются в их оковы. Тогда наступает эпоха социальной революции. С изменением экономической основы более или менее быстро происходит переворот во всей громадной надстройке» '. Исходя из определяющей роли базиса, этой сложной совокупности производственных отношений на том или ином этапе исторического развития, марксистско-ленинская наука раскрывает также законы взаимодействия базиса и надстройки, активную роль надстройки и соответствующих ей определенных форм общественного сознания, духовной и материальной культуры. Лучшие духовные и материальные культурные ценности, созданные за тысячелетия общественно-исторической практики человечества, плоды материальной, научной и художественной деятельности человечества, передовые знания, прогрессивные теории и формы творческого мышления, т. е. культурное наследие в самом широком общесоциологическом значении этого понятия остаются мощным средством коренного преобразования современного общества. Вот почему, обращаясь к практическому изучению и переосмыслению богатейшего исторического прошлого народов, мы как бы черпаем все новые и новые духовные силы в интересах подлинного социального прогресса и формирования гармоничной коммунистической личности. Как известно, в качестве движущей силы исторического развития антагонистического общества выступает классовая борьба. Народные волнения и восстания то и дело сотрясали среднеазиатское общество. К- Маркс и Ф. Энгельс писали: «Свободный и раб, патриций и плебей, помещик и крепостной, мастер и подмастерье, короче, угнетающий и угнетаемый находились в вечном антагонизме друг к другу, вели непрерывную, то скрытую, то явную борьбу, всегда кончавшуюся революционным переустройством всего общественного здания или общей гибелью борющихся классов»2. Для историков исключительно важно указание В. И. Ленина, что в «кажущемся лабиринте и хаосе» марксизм дал руководящую нить, позволяющую выявить закономерность, эта нить — теория классовой борьбы. Именно с этих позиций ведет изучение прошлого таджикского народа и других народов Средней Азии советская историческая наука. Уже в 20-е годы появилось немало исследований по отдельным вопросам культурной и политической истории Средней Азии. Именно тогда были созданы очерки великого отечественного востоковеда В. В. Бартольда по истории таджиков, киргизов, туркмен, его обобщающая «История культурной жизни Туркестана», замечательные исторические и историко-литературо-ведческие труды основоположника таджикской советской литературы С. Айни, исследования А. А. Семенова и М. С. Андреева. В 30-е годы марксистская методология в исторических исследованиях становится ведущей. Начинается пересмотр накопленного ранее наукой материала с позиций исторического материализма (здесь особенно значительную роль сыграл А. Ю. Якубовский), выявляются новые источники, на территории Таджикистана развертывается работа первых археологических экспедиций. Послевоенные годы принесли лавинообразное увеличение количества исторических источников самого разнообразного характера: древних архивов, средневековых актов, нумизматических, археологических, палеоантропологических, лингвистических и других материалов. Это позволило значительно углубить характер исследований, полнее проследить важнейшие закономерности исторического процесса. Наряду с изучением отдельных вопросов и проблем историки перешли к созданию монографических и сводных трудов. В 1947 г. автором была издана обобщающая «История таджикского народа в кратком изложении». Вначале она была опубликована на таджикском языке (в 1947 г.), а затем трижды (последний раз в 1955 г.) издавалась на русском языке, причем каждый раз вносились некоторые уточнения и дополнения. Хронологические рамки этой работы — с древнейших времен до 1917 г., в ней на основе марксистского анализа дается сжатое изложение исторического развития таджикского народа. В создании и редактировании коллективной трехтомной (в пяти книгах) «Истории таджикского народа» (М., 1963—1965), изданной Академией наук Таджикской ССР, автору довелось принимать непосредственное участие. В последующие годы автор продолжал работу над проблемами истории и культуры таджикского народа, был накоплен обильный материал, требующий систематизации, анализа и обобщения. В предлагаемом вниманию читателя труде «Таджики. Древнейшая, древняя и средневековая история» охвачен период со времени появления на территории Средней Азии первых человеческих общин и до рубежа нового времени (середина XVIII в.). Книга состоит из пяти разделов. Первый раздел посвящен характеристике первобытнообщинного строя на территории Средней Азии. Во втором разделе освещается жизнь различных племен и народностей — предков таджиков — в эпоху развития рабовладельческих отношений. В третьем разделе рассматриваются исторические судьбы Средней Азии в период возникновения феодальных отношений. Затем следует четвертый раздел — «Средняя Азия в период развития и утверждения феодального строя» и, наконец, пятый, посвященный периоду развитого феодализма в Средней Азии. К книге прилагается краткая историографическая справка, список цитированных источников и литературы, указатели. Литература и источники в сносках приведены сокращенно, они раскрыты в списке цитированных источников и литературы в конце книги. Автор безусловно не стремился к энциклопедическому освещению всех без исключения проблем истории таджикского народа. Замысел состоял в том, чтобы соединить историческую канву с исследованием важнейших, наиболее сложных и нередко дискуссионных проблем. Изложение истории и культуры таджикского народа ведется на фоне истории и культуры всех населявших Среднюю Азию народов как интегральной части общей истории (и культуры) среднеазиатских народов. В изучении древнейшей, древней и раннесредневековой истории таджиков многое находится еще в процессе становления, а приток новых материалов исключительно велик. Здесь часто невозможно окончательное решение вопроса, и поэтому наряду с прагматическим изложением фактов в книге рассматриваются гипотезы советских и зарубежных коллег, формулируются наблюдения и точка зрения автора. Естественно, это потребовало подробного изложения; приведены ссылки на источники и соответствующие исторические, археологические, нумизматические, лингвистические, эпиграфические, литературоведческие публикации и исследования. В четвертом и пятом разделах книги, где излагается материал, уже достаточно полно освещенный в литературе, мы старались по мере возможности избежать повторения уже сделанного предшественниками. Так, это касается глав по средневековью, политическая и отчасти культурная история которого достаточно детально разработана трудами нескольких поколений русских и советских востоковедов (прежде всего, конечно, В. В. Бартольда, А. Ю. Якубовского, А. А. Семенова, Е. Э. Бертельса, П. П. Иванова и др.). Поэтому и ссылочный аппарат носит здесь иной, более суммарный характер. Отметим некоторые проблемы, анализирующиеся в книге: уровень развития культуры и экономики Средней Азии в эпоху бронзового века и связи с племенами Индостана, Ирана и других стран: арийская проблема и этно-лингвистический субстрат древних племен и народов Средней Азии, Северного Индостана, Афганистана, Ирана и евразийских степей; возникновение и развитие классового общества; происхождение и эволюция зороастризма, среднеазиатско-иранско-индийско-эллинистический культурный синтез; происхождение, проблемы хронологии и культуры кушан. Специальная глава посвящена социально-экономическому строю древней Средней Азии, где наряду с историографическим освещением этой сложнейшей проблемы дается анализ всех имеющихся материалов, часть из которых привлекается в этой связи впервые. Детальнейшим образом исследуются история и культура раннесредневекового Тохаристана и Согда; устанавливается, что возникновение и развитие феодальных отношений привело к прогрессивным изменениям в жизни общества: росту производительных сил и необычайному взлету художественной культуры. Бесспорно, что в кушанскую, раннесредневековую и последующие эпохи Средняя Азия являлась одним из важнейших культурных центров Востока. В главах, посвященных утверждению и развитию феодальных отношений, внимание сосредоточено на том новом, что советская наука на протяжении последних двух десятилетий внесла в эту область. Имеется в виду прежде всего исследование развития производительных сил и производственных отношений, экономической жизни в ее закономерностях и конкретных проявлениях. Основной упор в книге сделан на выявление специфики каждого периода, на прослеживание динамики отдельных социально-экономических институтов. Автором использованы данные тех дисциплин и источников (главным образом актовых и нумизматических; в их разработке и марксистской интерпретации особенно велики заслуги О. Д. Чехович и Е. А. Давидович), которые раньше мало или совсем не привлекались как для воссоздания общеисторической картины, так и для характеристики развития общества средневековой Средней Азии. Средневековая культура таджикского народа освещается сжато, но во всех ее аспектах: литература, наука, искусство, архитектура, материальная культура. Приводятся некоторые факты из культурной жизни других народов Средней Азии. В книге уделяется внимание этногенетическим процессам. Автор стремился сконцентрировать и проанализировать все известные современной науке данные письменных источников, лингвистики, палеоантропологии и антропологии, этнографии, литературоведения для выявления путей сложения таджикского народа. Специальный параграф посвящен также сложению узбекского народа — здесь, как, впрочем, и в других разделах книги, широко использовались результаты исследований узбекских коллег, убедительно показавших древние истоки узбекского этногенеза, высокий уровень и самобытность культуры узбекского народа. В монографии в определенной степени расширена существовавшая в нашей научной литературе, в том числе в трудах самого автора, трактовка последствий включения Средней Азии в состав Ахеменидской державы, греко-македонской империи, Арабского халифата. Известны две трактовки: первая — свойственное буржуазной науке безудержное восхваление завоевателей и прямое или косвенное принижение уровня культуры народов Средней Азии; вторая — освещение, распространенное в советской литературе, где акцент справедливо делается на свободолюбивой борьбе племен и народов Средней Азии против завоевателей и показе самобытности и высокого уровня местной среднеазиатской культуры. Но борьба с буржуазными концепциями и противопоставление им марксистской трактовки проводились лишь в одной части проблемы, главным образом в отношении политических событий. При этом социально-экономические последствия исследовались недостаточно, оставались в тени или освещались часто исключительно в негативном плане. Автор пытается дополнить соответствующую группу вопросов материалами об экономических и историко-культурных связях и взаимовлияниях народов, о культурном синтезе. Именно посредством развития производства и культуры, обмена достижениями, знаниями, практическим опытом развивалось человечество. Совместная борьба народов, в процессе которой складывались дружба и братство, противостояла разрушительным деяниям полчищ, возглавляемых такими завоевателями, как Александр Македонский, Чингиз-хан, Тимур и др. Сотрудничество в борьбе за социальный прогресс, мирные торгово-экономические связи способствовали развитию культурного синтеза. Упомянем эллинистическое искусство, искусство Ганд-хары, соединившее в себе все лучшее, что создали в те времена Индия, Средняя Азия, Парфия и Греция; арабоязычную литературу с ее международным энциклопедизмом. Взаимное обогащение культур, тесные контакты приводили к выработке общих культурных ценностей, но в то же время сохранялись местные традиции, своеобразные черты и особенности культуры народов, в том числе населения древнего и средневекового Таджикистана и народов Средней Азии в целом —создателей замечательных и высокоразвитых культур. К книге прилагаются исторические карты, заимствованные из «Истории таджикского народа» (т. I—II. М., 1963—1964). Иллюстрации любезно предоставлены Государственным Эрмитажем, Институтом искусствознания Узбекской ССР, Институтом истории им. А. Дониша Академии наук Таджикской ССР, Британским музеем, Французской археологической миссией в Афганистане и другими советскими и зарубежными научными учреждениями и отдельными учеными. Работа была завершена в 1970 г., поэтому в ней в основном использованы те источники и исследования, которые были доступны автору до конца 1969 — начала 1970 г.; более поздние — использованы частично, в процессе корректуры. Автор искренне благодарен всем, кто помогал советами, замечаниями, дополнениями, критикой, особенно А. Е. Бертельсу, И. С. Брагинскому, Э. А. Грантовскому, Е. А. Давидович, А. М. Мирзоеву, И. М. Оранскому, В. А. Ранову, В. А. Ромодину и, конечно, редактору этой книги Б. А. Литвинскому.